Художник Василий Шмурадко признается, что только состояние радости и помогает ему в творчестве. Без душевного трепета ничего не получается - так, моторная мазня.

Именно поиски той самой радости, отрады души, привели в свое время Васю Шмурадко в детскую изостудию - волшебный мир искусства...А сегодня - ведут дальше, по миру реальному, путями бесконечных поездок, география которых простирается от Сахалина до Египта.

Путешествия освежают взгляд. Почерпнутые в них впечатления рождают новые образы. И художник торопится их запечатлеть, в попытках каждый раз найти в пейзажном мотиве уникальность его ландшафтной мимики. И часто ему это вполне удается.

Вот город Брюгге - шоколадная столица бельгии. В небольших, этюдных по размеру, пейзажах Шмурадко сумел передать уют и обаяние этого почти игрушечного города с его пряничными домами и резными фасадами, сутулыми мостиками многочисленных каналов, благодаря которым Брюгге величают “Северной Венецией”...Свойственная манере художника Шмурадко тщательность рисования и подробность письма оказались здесь как нельзя кстати, вполне в характере изображаемого места и времени.

Вот с Египтом все оказалось сложнее - он монументален по определению. А потому, излишняя детализация и измельченность форм, пусть даже сделанная с документальной точностью, разрушает образ этого места - места присутствия Вечности.

Зато Урал и Байкал раскрываются свободно и естественно в неоднозначности своего природного облика. Горный урал, Сатка - немногословный в скупости цветовой палитры образ заснеженного елового леса, напоминающего богатырский заслон.

Байкал, исток Ангары - фантастически по интенсивности колорита восходы и закаты.
Озеро Кисегач - знакомый берег, таинственно преобразившийся в тумане в полусказочное явление.

Или вот Ларкино ущелье. Синь величавых елей на горизонте, скалы в ожидании весенней большой воды и тишины. Прозрачность озерной воды и ...ослепительность белых лилий под самыми ногами. Неожиданность прямого сопоставления эффектов воздушной перспективы вдали и почти лубочной декоративности на переднем плане оправдана искренностью взгляд автора “себе под ноги”: это почти детская пристальность рассматривания красоты мира вокруг себя.

И в этом явном нарушении правил живописного правописания ощущается правда переживания: шел и вдруг - поразился увиденному, залюбовался. И на все вокруг посмотрел уже по-другому - сквозь это открывшееся под ногами чудо...
Желая максимально точно высказать силу своего впечатления, автор умудряется порой решать сложнейшие композиционные задачи,того не ведая. Подчиняясь этой логике правоты чувства, В. Шмурадко выбирает порой в пейзаже самые неожиданные ракурсы: то самую крайнюю точку скалистого обрыва - что бы дух захватило от глубины ущелья; то ярусные наслоения каменных выступов на подступах к вершине Таганай - бесконечые ступени восхождения к вершине труднодоступной “Подставки луны”.

Вероятно оберегая эту непосредственность художественного видения, мастеровитые художники, к советам которых Василий Шмурадко всегда прислушивался, отказывались переучивать молодого автора. Просто приглашали в мастерскую, брали с собой на этюды, писали рядом, создавая атмосферу сотворчества, делясь в творческом общении секретами мастерства. Имена таких учителей-друзей Василий Васильевич не забыл и не забывает - Александр Николаевич Демин, Владимир Васильевич Бубнов, Василий Николаевич Соловьев, Василий Григорьевич Горелов, Иван Афанасьевич Кучма... Кого-то из них уже нет рядом. Но импульс творчества, вовремя поддержанный ими, помог Василию Шмурадко реализовать себя как личность оптимистическую, щедро делящуюся с людьми чувством отрадного.

Так и идет он по жизни, врач, творящий гармонию в душах своих пациентов, и художник, врачующий людей энергией позитивного взгляда на мир.

Елена Шипицына, куратор выставки,
Член Союза Художников России,
Член Международной Ассоциации искусствоведов (АИС).